– Твой допуск, Дэл.

Я вручила преподавательнице заполненный бланк допуска с печатью, которым обзавелась в параллельном мире, где только что побывала. Мисс Пауэлл повертела бумажку в пальцах. Допуск был совершенно идентичен настоящему. Единственным, что его отличало, была излучаемая им звуковая частота.

– Что ж, я рада, что ты можешь присоединиться к нам, – произнесла мисс Пауэлл и продолжила свою лекцию, посвященную фугам.

– Где ты была? – шепотом спросил Элиот.

– Стабилизировала инверсию, – ответила я тоже шепотом. – Теперь все в порядке.

От неожиданности Элиот уронил карандаш.

– Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? Тебе следовало взять меня с собой.

– Это было невозможно. А если бы меня поймали? Я не хочу втягивать тебя в неприятности.

Остаток урока мы просидели в молчании.

– Итак, вы должны сдать свои композиции на неделе, которая наступит после Дня благодарения, – сообщила мисс Пауэлл, завершив свой рассказ о фугах. – Я напоминаю об этом, чтобы вы не слишком расслаблялись.

Саймон обернулся ко мне.

– Послушай, давай встретимся завтра? – предложил он.

– А разве у тебя завтра нет тренировки или игры?

– В четверг игры точно не будет, – сказал Саймон, немного подумав. – А после тренировки я мог бы заскочить к тебе.

Бри, которая наверняка слышала наш разговор, обеспокоенно зашевелилась.

– Ладно, давай, – кивнула я, и в ту же секунду зазвенел звонок.

Я думала, что мы продолжим разговор, но Бри каким-то образом удалось завладеть вниманием Саймона, и он этому не воспрепятствовал. По пути в другую аудиторию Элиот молчал, и это было странно.

– Что случилось? – спросила я и шутливо толкнула его в бедро. – Ну, чего ты опять дуешься?

– Я не дуюсь. С какой стати ты вдруг взялась самостоятельно стабилизировать инверсию? Вместо того чтобы заниматься этим в одиночку, ты должна была сообщить обо всем Совету.

– Следовало действовать быстро.

– Чушь. Инверсии, перешедшие в Главный Мир, – это очень серьезная проблема. Ты не могла об этом не знать. Хочешь, чтобы по твоей вине произошло еще что-нибудь вроде случая с Роуноуком? Тебе мало тех неприятностей, которые ты уже имеешь?

Об исчезновении городка под названием Роуноук, которое произошло более четырех столетий назад, нам рассказывали на уроках истории. Все, кто в нем жил, однажды пропали, словно растворились в воздухе, оставив после себя лишь кое-какие пустые постройки. Что произошло, никто не знал.

Никто, кроме Путешественников. Население не исчезло – жители городка просто были захвачены инверсией. А поскольку дело происходило в XVII веке, члены существовавшего тогда Совета находились в разных странах, на большом расстоянии друг от друга, и контактировать между собой им было трудно. Поэтому, когда они поняли, что произошло что-то неладное, было уже слишком поздно. Относительно небольшая инверсия разрослась до гигантских размеров. В результате огромная часть суши из реального мира оказалась переброшенной в параллельный, причем в такой, где европейцы так и не открыли Америку. Население целого городка было захвачено в воронку и унесено в неизвестном направлении. На том месте, где стоял Роуноук, остались лишь бревенчатая городская стена и укрепления – они каким-то образом проскочили сквозь прорехи между нитями окончательно запутавшегося клубка из цепочек последствий.

В общем, для касты Путешественников это был не самый приятный момент в истории. По этой причине специальные дозоры регулярно патрулировали местность, где раньше находился пропавший город, чтобы не допустить повторного возникновения инверсии столь чудовищных размеров.

– Ну ты и хватил, – сказала я Элиоту. – Инверсия, с какой имела дело я, была крохотная. Я стабилизировала ее без особого труда. Адди на днях показала мне, как это делается.

– Ну, тогда, конечно, все в полном порядке, – усмехнулся Элиот. – Если Адди один раз показала тебе, что надо делать, тогда, конечно, ты просто спец по инверсиям. Беспокоиться не о чем.

Я нервно сглотнула. Похоже, у Элиота в самом деле были основания для сомнений.

– Помнишь, как я пыталась изолировать разрыв во время баскетбольного матча, и Адди потом пришлось проводить настройку?

– Такое не забудешь, – проворчал он.

– Так вот, инверсия появилась именно оттуда.

Лицо Элиота стало бесстрастным – он просчитывал в уме возможные варианты.

– Значит, это не совпадение, – сказал он после паузы.

– Думаю, здесь есть моя вина. Я не могла позволить, чтобы об этом узнал Совет – иначе они обвинили бы во всем меня.

– Ты не можешь допускать подобных проколов! Вот что, Дэл, больше никаких прогулок по параллельным мирам в одиночку. Когда кругом полно инверсий и разрывов… это слишком опасно.

– Не забывай, что у меня с собой твоя карта, гений. Все будет в порядке.

– Ну уж нет. С этого момента я буду постоянно находиться рядом с тобой, – решительно заявил Элиот и ухватил за лямки свой рюкзак.

Мне было прекрасно известно, что он не любит нарушать правила, посещать незнакомые параллельные миры без карты, а также лицезреть в непосредственной близости от себя Саймона Лэйна. И все это неизбежно ему предстояло, если бы он действительно отправился в отраженные миры вместе со мной.

– Ты не должен этого делать, – произнесла я. – Если нас поймают…

– То я окажусь в том же положении, что и ты. На свете есть вещи и похуже.

– Но это совсем на тебя не похоже, – вздохнула я.

– А может, как раз похоже, просто ты не замечала.

Внезапно где-то очень глубоко в моем сознании возникла неприятная мысль. Впервые за многие годы я окинула Элиота оценивающим взглядом. Он вовсе не урод. Более того, у него подтянутая фигура, худощавая, но вполне спортивная, как у пловца. Впрочем, учитывая, что на нем были мешковатые брюки с большими накладными карманами и свободная рубашка из плотной ткани, надетая поверх футболки, это было не особенно заметно. Вьющиеся волосы торчали в разные стороны и явно требовали или расчески, или вмешательства парикмахера. У Элиота красивые глаза, но он носил очки с толстыми стеклами в черной роговой оправе. А вот улыбка у него просто потрясающая. В общем, если бы Элиот приложил хоть немного старания и поработал над своей внешностью, у него отбоя бы не было от девушек.

Впрочем, мысль, что Элиот мог бы стать сердцеедом, показалась мне странной. Во всяком случае, ему она в голову никогда не приходила. Но даже если бы и пришла, вряд ли он стал бы что-то предпринимать.

– Ты хоть когда-нибудь смотришься в зеркало перед тем, как выйти на улицу? – спросила я, поправляя Элиоту воротник рубашки.

Он накрыл своей ладонью мои пальцы и сказал: